Неточные совпадения
Всё в том же духе озабоченности, в котором она находилась весь этот день, Анна с удовольствием и отчетливостью устроилась в дорогу; своими маленькими ловкими руками она отперла и заперла красный мешочек, достала подушечку,
положила себе
на колени и, аккуратно закутав ноги, спокойно уселась.
Мать взглянула
на нее. Девочка разрыдалась, зарылась лицом в
коленях матери, и Долли
положила ей
на голову свою худую, нежную руку.
Из окон комнаты Агафьи Михайловны, старой нянюшки, исполнявшей в его доме роль экономки, падал свет
на снег площадки пред домом. Она не спала еще. Кузьма, разбуженный ею, сонный и босиком выбежал
на крыльцо. Лягавая сука Ласка, чуть не сбив с ног Кузьму, выскочила тоже и визжала, терлась об его
колени, поднималась и хотела и не смела
положить передние лапы ему
на грудь.
Он стоял
на коленах и,
положив голову
на сгиб ее руки, которая жгла его огнем через кофту, рыдал, как ребенок.
Француз спал или притворялся, что спит, прислонив голову к спинке кресла, и потною рукой, лежавшею
на колене, делал слабые движения, как будто ловя что-то. Алексей Александрович встал, хотел осторожно, но, зацепив за стол, подошел и
положил свою руку в руку Француза. Степан Аркадьич встал тоже и, широко отворяя глава, желая разбудить себя, если он спит, смотрел то
на того, то
на другого. Всё это было наяву. Степан Аркадьич чувствовал, что у него в голове становится всё более и более нехорошо.
С Жираном было то же самое: сначала он рвался и взвизгивал, потом лег подле меня,
положил морду мне
на колени и успокоился.
Она улыбается своей грустной, очаровательной улыбкой, берет обеими руками мою голову, целует меня в лоб и
кладет к себе
на колени.
Несколько женщин, похожих
на привидения, стояли
на коленях, опершись и совершенно
положив изнеможенные головы
на спинки стоявших перед ними стульев и темных деревянных лавок; несколько мужчин, прислонясь у колонн и пилястр,
на которых возлегали боковые своды, печально стояли тоже
на коленях.
Все тело его было как бы разбито; смутно и темно
на душе. Он
положил локти
на колена и подпер обеими руками голову.
Тихим, ослабевшим шагом, с дрожащими
коленами и как бы ужасно озябший, воротился Раскольников назад и поднялся в свою каморку. Он снял и
положил фуражку
на стол и минут десять стоял подле, неподвижно. Затем в бессилии лег
на диван и болезненно, с слабым стоном, протянулся
на нем; глаза его были закрыты. Так пролежал он с полчаса.
Она замолчала, взяв со стола книгу, небрежно перелистывая ее и нахмурясь, как бы решая что-то. Самгин подождал ее речей и начал рассказывать об Инокове, о двух последних встречах с ним, — рассказывал и думал: как отнесется она?
Положив книгу
на колено себе, она выслушала молча, поглядывая в окно, за плечо Самгина, а когда он кончил, сказала вполголоса...
Ему протянули несколько шапок, он взял две из них,
положил их
на голову себе близко ко лбу и, придерживая рукой, припал
на колено. Пятеро мужиков, подняв с земли небольшой колокол, накрыли им голову кузнеца так, что края легли ему
на шапки и
на плечи, куда баба
положила свернутый передник. Кузнец закачался, отрывая
колено от земли, встал и тихо, широкими шагами пошел ко входу
на колокольню, пятеро мужиков провожали его, идя попарно.
— Пестрая мы нация, Клим Иванович, чудаковатая нация, — продолжал Дронов, помолчав, потише, задумчивее, сняв шапку с
колена,
положил ее
на стол и, задев лампу, едва не опрокинул ее. — Удивительные люди водятся у нас, и много их, и всем некуда себя сунуть. В революцию? Вот прошумела она, усмехнулась, да — и нет ее. Ты скажешь — будет! Не спорю. По всем видимостям — будет. Но мужичок очень напугал. Организаторов революции частью истребили, частью — припрятали в каторгу, а многие — сами спрятались.
Лидия села
на постели, обняв
колена свои,
положив на них подбородок, и спросила...
А Дунаев слушал, подставив ухо
на голос оратора так, как будто Маракуев стоял очень далеко от него; он сидел
на диване, свободно развалясь,
положив руку
на широкое плечо угрюмого соседа своего, Вараксина. Клим отметил, что они часто и даже в самых пламенных местах речей Маракуева перешептываются, аскетическое лицо слесаря сурово морщится, он сердито шевелит усами; кривоносый Фомин шипит
на них, толкает Вараксина локтем,
коленом, а Дунаев, усмехаясь, подмигивает Фомину веселым глазом.
—
На улице что-то такое кричат… — И, подвинувшись к Самгину,
положила руку
на колено его...
Он сел, открыл
на коленях у себя небольшой ручной чемодан, очень изящный, с уголками оксидированного серебра. В нем — несессер, в сумке верхней его крышки — дорогой портфель, в портфеле какие-то бумаги, а в одном из его отделений девять сторублевок, он сунул сторублевки во внутренний карман пиджака, а
на их место
положил 73 рубля. Все это он делал машинально, не оценивая: нужно или не нужно делать так? Делал и думал...
Обняв ноги, он
положил подбородок
на колени, двигал челюстями и не слышал, как вошел брат. Когда Клим спросил у него книгу Некрасова, оказалось, что ее нет у Дмитрия, но отец обещал подарить ее.
«Как же будет жить с ним Алина?» — подумал Клим, взглянув
на девушку; она сидела,
положив голову
на колени Лидии, Лидия, играя косой ее, внимательно слушала.
У стены прислонился черный диван с высунувшимися клочьями мочала, а над ним портреты Чернышевского, Некрасова, в золотом багете сидел тучный Герцен,
положив одну ногу
на колено свое, рядом с ним — суровое, бородатое лицо Салтыкова.
Говорила она неохотно, как жена, которой скучно беседовать с мужем. В этот вечер она казалась старше лет
на пять. Окутанная шалью, туго обтянувшей ее плечи, зябко скорчившись в кресле, она, чувствовал Клим, была где-то далеко от него. Но это не мешало ему думать, что вот девушка некрасива, чужда, а все-таки хочется подойти к ней,
положить голову
на колени ей и еще раз испытать то необыкновенное, что он уже испытал однажды. В его памяти звучали слова Ромео и крик дяди Хрисанфа...
Макаров поднял фуражку,
положил ее
на колено и прижал локтем и снова опустил голову, додумывая что-то.
В отделение, где сидел Самгин, тяжело втиснулся большой человек с тяжелым, черным чемоданом в одной руке, связкой книг в другой и двумя связками
на груди, в ремнях, перекинутых за шею. Покрякивая, он взвалил чемодан
на сетку,
положил туда же и две связки, а третья рассыпалась, и две книги в переплетах упали
на колени маленького заики.
Она кончила долгим певучим аккордом, и голос ее пропал в нем. Она вдруг остановилась,
положила руки
на колени и, сама растроганная, взволнованная, поглядела
на Обломова: что он?
Мать возьмет голову Илюши,
положит к себе
на колени и медленно расчесывает ему волосы, любуясь мягкостью их и заставляя любоваться и Настасью Ивановну, и Степаниду Тихоновну, и разговаривает с ними о будущности Илюши, ставит его героем какой-нибудь созданной ею блистательной эпопеи. Те сулят ему золотые горы.
— Вот, посмотрите, барин, котеночка от соседей принесли; не надо ли? Вы спрашивали вчера, — сказала Анисья, думая развлечь его, и
положила ему котенка
на колени.
Райский сидел целый час как убитый над обрывом,
на траве,
положив подбородок
на колени и закрыв голову руками. Все стонало в нем. Он страшной мукой платил за свой великодушный порыв, страдая, сначала за Веру, потом за себя, кляня себя за великодушие.
Он видел, что собирается гроза, и начал метаться в беспокойстве, не зная, чем отвратить ее! Он поджимал под себя ноги и
клал церемонно шляпу
на колени или вдруг вскакивал, подходил к окну и высовывался из него почти до
колен.
У гроба
на полу стояла
на коленях после всех пришедшая и более всех пораженная смертью Наташи ее подруга: волосы у ней были не причесаны, она дико осматривалась вокруг, потом глядела
на лицо умершей и,
положив голову
на пол, судорожно рыдала…
Женская фигура, с лицом Софьи, рисовалась ему белой, холодной статуей, где-то в пустыне, под ясным, будто лунным небом, но без луны; в свете, но не солнечном, среди сухих нагих скал, с мертвыми деревьями, с нетекущими водами, с странным молчанием. Она, обратив каменное лицо к небу,
положив руки
на колени, полуоткрыв уста, кажется, жаждала пробуждения.
Он встал, опять сел, как будто во что-то вслушиваясь, потом
положил руки
на колени и разразился нервическим хохотом.
У него лениво стали тесниться бледные воспоминания о ее ласках, шепоте, о том, как она
клала детские его пальцы
на клавиши и старалась наигрывать песенку, как потом подолгу играла сама, забыв о нем, а он слушал, присмирев у ней
на коленях, потом вела его в угловую комнату, смотреть
на Волгу и Заволжье.
Он,
положив локти
на колени и спрятав лицо в ладони, слушал ее.
Две негритянки, должно быть сестры: одна
положила голову
на колени другой, а та…
Они присели,
положив руки
на колени, то есть поклонились нашим.
Весь этот люд, то есть свита, все до одного вдруг, как по команде,
положили руки
на колени, и поклонились низко, и долго оставались в таком положении, как будто хотят играть в чехарду.
Сначала вошли
на палубу переводчики. «Оппер-баниосы», — говорили они почтительным шепотом, указывая
на лодки, а сами стали в ряд. Вскоре показались и вошли
на трап, потом
на палубу двое японцев, поблагообразнее и понаряднее прочих. Переводчики встретили их,
положив руки
на колени и поклонившись почти до земли. За ними вошло человек двадцать свиты.
Наконец они решились, и мы толпой окружили их: это первые наши гости в Японии. Они с боязнью озирались вокруг и,
положив руки
на колени, приседали и кланялись чуть не до земли. Двое были одеты бедно:
на них была синяя верхняя кофта, с широкими рукавами, и халат, туго обтянутый вокруг поясницы и ног. Халат держался широким поясом. А еще? еще ничего; ни панталон, ничего…
В таком состоянии он был сегодня. Приближение Нехлюдова
на минуту остановило его речь. Но, устроив мешок, он сел по-прежнему и,
положив сильные рабочие руки
на колени, глядя прямо в глаза садовнику, продолжал свой рассказ. Он рассказывал своему новому знакомому во всех подробностях историю своей жены, за что ее ссылали, и почему он теперь ехал за ней в Сибирь.
— Вот так-то, хороша-хороша, да до поры до времени, а попади ей вожжа под хвост, она то сделает, что и вздумать нельзя… Верно я говорю. Вы меня, барин, извините. Я выпил, ну, что же теперь делать… — сказал фабричный и стал укладываться спать,
положив голову
на колени улыбающейся жены.
Григорий взял младенца, принес в дом, посадил жену и
положил его к ней
на колени, к самой ее груди: «Божье дитя-сирота — всем родня, а нам с тобой подавно.
Я хотел разменять деньги помельче и,
положив десятирублевую бумажку ей
на колени, стал отбирать из коробки рублевки. Вдруг я увидел
на глазах ее слезы.
Я начал подшучивать над своим приятелем, а Дерсу сел
на землю,
положил ружье
на колени и задумался.
Она оперла локти
на колени,
положила лицо
на руки.
Радилов замолчал. Я посмотрел
на него, потом
на Ольгу… Ввек мне не забыть выражения ее лица. Старушка
положила чулок
на колени, достала из ридикюля платок и украдкой утерла слезу. Федор Михеич вдруг поднялся, схватил свою скрипку и хриплым и диким голосом затянул песенку. Он желал, вероятно, развеселить нас, но мы все вздрогнули от его первого звука, и Радилов попросил его успокоиться.
И пальцы Веры Павловны забывают шить, и шитье опустилось из опустившихся рук, и Вера Павловна немного побледнела, вспыхнула, побледнела больше, огонь коснулся ее запылавших щек, — миг, и они побелели, как снег, она с блуждающими глазами уже бежала в комнату мужа, бросилась
на колени к нему, судорожно обняла его,
положила голову к нему
на плечо, чтобы поддержало оно ее голову, чтобы скрыло оно лицо ее, задыхающимся голосом проговорила: «Милый мой, я люблю его», и зарыдала.
Но когда жена заснула, сидя у него
на коленях, когда он
положил ее
на ее диванчик, Лопухов крепко задумался о ее сне. Для него дело было не в том, любит ли она его; это уж ее дело, в котором и она не властна, и он, как он видит, не властен; это само собою разъяснится, об этом нечего думать иначе, как
на досуге, а теперь недосуг, теперь его дело разобрать, из какого отношения явилось в ней предчувствие, что она не любит его.
И что же было возражать человеку, который говорил такие вещи: «Я раз стоял в часовне, смотрел
на чудотворную икону богоматери и думал о детской вере народа, молящегося ей; несколько женщин, больные, старики стояли
на коленях и, крестясь,
клали земные поклоны.
При пении праздничного тропаря отец становится
на колени и
кладет земные поклоны; за ним, с шумом, то же самое делает и прочий молящийся люд.
В следующий раз, проходя опять тем же местом, я вспомнил вчерашнюю молитву. Настроение было другое, но… кто-то как будто упрекнул меня: «Ты стыдишься молиться, стыдишься признать свою веру только потому, что это не принято…» Я опять
положил книги
на панель и стал
на колени…